Солнечный орфей Моцарт

Да, музыкальный бог, музыкальный христос. Светлейший учитель богочеловечества. Музыкальный пророк. Литературный гений. Духовный мессия...

Вот слова, подобающие величию его свидетельства за каких-то 35 лет.

 

Задумаемся над великой фразой:

‘Божественной силою музыки побеждаются

химеры страха смерти’.

 

Об этой noche oscura, темной ночи духа, писал Иоанн Креста, узник Рима, ныне выдаваемый за ревностного католика. Вершина его поэзии и богословия – та же волшебная флейта, только словесная, мысленная.

 

Моцартовская темная ночь побеждается несравненно более высоким солнцем его музыкальной гениальности. ‘Волшебная флейта’ больше, чем небесная музыка, с помощью которой человек должен пройти земной путь. Моцарт – светоч Миннэ. В руках нашего зальцбургского пастушка – минническая свирель.

 

Вольфганг Амадей находится под прямым водительством Отца чистой любви. Он сам по себе посланник другого Божества, пришелец из иной цивилизации. Отсюда его полное одиночество при жизни и убогие похоронные дроги в конце… Никто во всей 84-й смешанной не может его понять, даже такие выдающиеся умы и музыканты, как Гёте, Гайдн и Сальери, не говоря о бездари и негодяе Зюсмайре или легкомысленной дурнушке-жене Констанции Вебер…

Таинственный менестрель, солнечный Орфей с утра до ночи не расстается со своей миннической лирой и поет арию Папагено, прекрасней которой нет на земле.

 

Идея его ‘Волшебной флейты’ сводится к следующему: музыка обладает неизъяснимой таинственной силой, побеждающей страх смерти. Но в чем, в свою очередь, тайна этой музыки? В магических вибрациях?

Тайна музыки – в присутствии Миннэ!

Моцарт – музыкальный первосвященник Миннэ, патриарх Миннэ Второй Голгофы. Гению известно: чтобы музыкальный жезл побеждал смерть, он должен быть минническим.

Музыка на миннических высотах содружествует с универсальным кредо Гипербореи и богочеловечества в целом: свобода, равенство и братство в любви Христовой. Вспомним моцартовское понимание гениальности: любовь и только любовь. Его сердце – нежнейшее, чуткое. Каждая эпистолярная заставка, каждый самый малый штрих нашего солнечного зальцбургского пастушка открывает другое Божество, другие врата, другого человека, другую церковь.

Вот тайна волшебной флейты: вместе со своим создателем и обладателем она – пришелица из иных миров. Нет и не было такой музыки на земле. Потому (настаиваю) никаких у него ни предшественников, ни последователей.

 

Какие, скажите, предшественники у Христа? Еврейские пророки? Или какие у него последователи? Римские викарии?.. Увы, увы, увы! Светильник, хотя бы тысячи овец увлеклись за ним, остается в великом одиночестве (хотя и окружен дорогими друзьями, без чьей помощи не выполнит земной миссии по одухотворению и преображению человечества).

Моцарт, как и Христос, абсолютно уникален. Его личность может быть воспринята лишь через призму гармонии катарского креста. Да, музыка Миннэ, но прежде – победа над узурпацией. Мог бы тысячу раз обрести земную славу, но слишком презирает мамону и ненавидит тиранию сильных мира сего.

Его письма обнаруживают тот же воздушный миннический характер. Моцарт обожает своего отца, шлет тысячи поцелуев в каждом письме. Обожает ненаглядную сестрицу, своих любезнейших друзей. Обожает даже изменницу-жену (пересылает ей последние гульдены). Не скупится на эпитеты типа ‘мой единственный спаситель’, ‘мой самый лучший из друзей’… Горяч и верен до последнего.

Эта ни с чем не сравнимая любовь к богу и к человеку вместе – признак атлантической духовности. Горячность в дружбе, высокая верность в братстве. Слово Честь в его письмах пишется с большой буквы, а бог – с маленькой...

 

P.S.

Менестрель, приходивший в XVII веке

Тайна Моцарта в том, что он – менестрель, который уже приходил на землю в XVII веке. В той предыдущей жизни он был замучен, приговорен к смерти и казнен в присутствии великого инквизитора.

И вот новая встреча старых противников. В Зальцбурге граф-архиепископ Иероним Колоредо (гневливый деспот, ревностный католик) – и наш возрожденный, с неба сошедший менестрель, его придворный капельмейстер.

Как колорадский жук в картошку, впился зальцбургский злодей в божество Моцарта, желая испить его небесные составы… Но не лицемер Арко (очередной граф, прихлебатель из свиты архиепископа) и не Колоредо выставили гения на улицу, а Моцарт пинком под зад спустил их с лестницы восхождения в царство нашего Всевышнего – да так от души, что полетели вверх тормашками по своей юродивой анти-Секирке…

 

Как необходим рыцарю Моцарт! Ну какой рыцарь без победы над страхом смерти? А эту последнюю химеру (‘последнего врага’ по Павлу) особенно трудно победить. Потому припади сегодня, рыцарь Чести, рыцарь Святой Чаши и спаситель человечества, к моцартианской музыкальной зале и не покидай ее внутреннего замка, пока не получишь необходимое упокоение и не выйдешь победителем из земных испытаний.

…Первым лег в братскую могилу. А сколько потом в ту же могилу легло после него – двести миллионов! Сколько у Моцарта сегодня невест!..

 

Книга блаженного Иоанна «Четыре музыкальных христа»